Монстр всегда возвращается. Американские фильмы ужасов и их ремейки - Кристиан Кнёпплер

Майлза объединяет науку с капсулами), а в двух последующих ремейках наука изображалась беспомощной (анализы, проводимые Элизабет 1978 года и Стивом 1993 года, ни к чему не привели), то в фильме 2007 года спасителями человечества становится практически невидимая группа ученых-исследователей. Хотя Йориш, голос суровых истин фильма, высмеивает Кэрол за ее мнимую веру в то, что все болезни можно вылечить таблетками, развязка фильма является громким подтверждением идеи о том, что лекарства могут решить любую проблему. Кроме того, сам факт того, что инопланетный вирус можно полностью понять и бороться с ним научными методами, снижает его чудовищность; в конце концов, это не непостижимая сверхъестественная сила, а всего лишь очередная болезнь, побежденная ветряной оспой. Короче говоря, "Вторжение" доверяет науке даже тогда, когда с подозрением относится к правительственным властям, или, по крайней мере, считает науку достаточно способной и заслуживающей доверия, чтобы использовать ее в качестве deus ex machina.

Как и в предыдущих фильмах серии "Похитители тел", инопланетянам предоставляется возможность объяснить свою точку зрения, и в соответствии с общим стремлением "Вторжения" (2007) быть актуальными, их высказывания наполнены актуальными ссылками. Например, бывший муж Кэрол Такер Кауфман проводит сравнение между инопланетным государством и психотерапией: "Вы даете людям таблетки, чтобы сделать их жизнь лучше. Чем это отличается от того, что делаем мы?". Действительно, инопланетная инфекция устраняет необходимость в терапии, поскольку Кэрол обнаруживает, что все ее визиты отменены. И в фильме 1956 года, и в фильме 1978 года психотерапевты относятся к психотерапии с подозрением и явно ассоциируют ее с капсулами. В версии 1978 года психотерапевты не только выступали в роли представителей капсул, но и проводили параллель между работой капсул и терапией Кибнера, целью которой якобы было "изменить человека, чтобы он соответствовал миру". Фильм 2007 года повторяет это подозрение, но делает его более явным в рамках диалога. В то же время тот факт, что в фильме "Вторжение" персонаж-терапевт выступает не в качестве главного антагониста, а в качестве протагониста, казалось бы, должен снижать силу его критики.

Однако основная аргументация исходит от Бена. В сцене, знакомой по предыдущим фильмам, он рассказывает о своем превращении, загоняет Кэрол в угол с группой пришельцев и пытается убедить ее отказаться от сопротивления. Его открытые реплики ("Вы смотрели телевизор? Вы читали газеты? Видели, что здесь происходит и что мы предлагаем?") устанавливают в качестве системы отсчета состояние внешнего мира, а не личный опыт Кэрол, и ссылаются на средства массовой информации как на важнейших посредников. Далее Бен предлагает "Мир без войны, без бедности, без убийств, без изнасилований, мир без страданий. Потому что в нашем мире никто не может причинять друг другу боль, эксплуатировать друг друга или пытаться уничтожить друг друга, потому что в нашем мире нет другого... Наш мир - лучший мир". Постоянное повторение слова "мир" подчеркивает как полноту утопических обещаний инопланетян, так и глобальные ставки. Кроме того, Бен концентрируется на массовых человеческих страданиях, что отличает его от более личной направленности его коллег 1956 и 1978 годов. Этот аргумент ближе всего к стручкам из фильма 1993 года, которые обещали прекращение всех конфликтов через полное единение. По сравнению с предыдущими фильмами, Бен приводит достаточно убедительные аргументы, подкрепленные потоком телевизионных доказательств - утопическое альтернативное общество не только обещано, но и быстро материализуется снаружи.

Самая примечательная часть монолога Бена - его утверждение, что для инопланетян "не существует других". Я мог бы написать слово "Другой" с большой буквы, так как формулировка наводит на мысль об осознании этого академического термина и, следовательно, о реакции на критическое и академическое прочтение предыдущих фильмов из серии "Похитители тел". В частности, фильм 1956 года стал популярной темой для анализа, и в результате дискурс об альтеративности, о переговорах Я и Другого, которые происходят в сценарии подрывной деятельности, теперь непосредственно вписан в диалог фильма. Это пример того, как ремейк фильма не только сопоставляет гипотекст, предыдущий фильм (фильмы), с текущим развитием жанра и вкусами аудитории, но и принимает во внимание метатексты, критические прочтения этих гипотекстов. Тем не менее, повышенная осведомленность фильма не приводит к более изощренному дискурсу об альтеральности или любой другой проблеме; она лишь делает его более очевидным.

Эта тенденция прослеживается и в фильме "Вторжение" (2007), где ведутся споры о человеческой натуре. В диалоге между Кэрол и русским послом Йоришем позиции становятся очевидными: в то время как Кэрол верит в непрерывную эволюцию человеческого разума, Йориш настаивает, что цивилизация - это лишь фасад и что зверства, войны и насилие неизбежны, если "люди не перестанут быть людьми". Захват планеты инопланетянами ставит перед Йоришем вопрос "что-если", и если возобновление террористических атак после излечения не было достаточно очевидным, то финальная сцена повторяет слова Йориша за кадром, чтобы оправдать свою позицию. Йориш и Бен озвучивают вопиющий тезис о человеческой природе, который стремится поддержать повествование о вторжении. Пришельцы больше не являются продолжением современных социальных тенденций, а лишь контрапунктом к концепции человечества в фильме. После того как этот тезис сделан, пришельцы удаляются без следа, а объяснение, что жертвы захвата переживали все это "как во сне", еще больше сводит их воздействие к сновидению (о мире во всем мире, то есть).

В предыдущих фильмах серии "Похитители тел" человечество всегда представлялось ущербным, но в 1956 и 1978 годах для этого нужно было просто справиться с душевной болью и тревогой, в то время как попытки избавиться от них считались дегуманизацией. В фильме 2007 года, напротив, утверждается, что надеяться на то, что человечество станет менее порочным, наивно, и что смертоносные теракты должны происходить всегда, потому что люди - это люди. Такую позицию можно объяснить как выражение отчаяния и беспомощности из-за ощущения постоянного мирового кризиса, возможно, связанного с циклом новостей после событий 11 сентября, но можно и превратить все повествование в притчу о необходимости насилия, которая, в свою очередь, может быть использована для снятия ответственности за циничное или аморальное отношение к жизни и политике. Вывод о политической позиции фильма требует балансирования между потенциально противоречивыми прочтениями. С одной стороны, присутствие Джорджа Буша в качестве инопланетной марионетки и упоминание урагана Катрина в одном ряду со зверствами читаются как нападки на уже довольно непопулярное к тому времени президентство Буша, что может намекать на смутно либеральную точку зрения. С другой стороны, вторжение внешних монстров и однозначное восстановление нормальности - это, по мнению Вуда (75), фундаментально консервативные элементы сюжета, и фильм 2007 года в этом отношении значительно превосходит всех своих предшественников. Нормальность в фильме "Вторжение"